"И перед ним дрожал весь Рим!" О непремьерном спектакле премьерной “Тоски”
До спектакля, который я посетила 11 июня в Большом театре, уже успела отгреметь премьера. Зрители оценили. Критики выразили свое мнение. Казалось бы, зачем писать еще? Затем, что, к сожалению, не каждый может позволить себе посетить премьеру по финансовым или иным причинам. К тому же, нечасто говорят о том, что же там, после премьеры, что представляет из себя спектакль не в день, когда на него брошены все силы, деньги и приглашены лучшие солисты, а когда он уже обрёл своё место в репертуарной сетке театра. Давайте разбираться! После премьерного спектакля я прочитала на удивление много критики в адрес режиссуры постановки. Но каково же было моё изумление, когда на сцене я увидела... Душу. Душу, которую режиссер оставил в своём творении. Огромное внимание к деталям и удачно расставленные акценты лишь подтверждают это.
Например, нам рассказывают о наигранно-набожном тиране Скарпиа. И вот мы видим его свиту и его самого в красных перчатках (идеально вписывающихся в общий костюм). Дань моде? Нет, аллюзия на руки в крови. Как бы ни были сладки их речи, руки выдадут их истинную натуру. В конце первого акта, на праздничном шествии, Папа Римский в сверкающем стразами белоснежном одеянии встаёт перекрестить народ (зал), и из-под его белого сверкающего одеяния появляются… Опять же те самые красные перчатки! Те самые руки в крови, которые прячутся под облачением наместника Бога на земле.
Вернёмся к началу оперы, которое предстает перед нами радостным и даже в некоторой степени комичным. Вот сцена с ревнивой Тоской, которая пытается добиться больше внимания от своего возлюбленного. А вот и тот самый возлюбленный - Каварадосси, который разрывается между земной любовью к Тоске и божественной - к некой незнакомке, чей лик он передал в образе Мадонны. В первом акте даже момент с появлением политического беглеца показан не драматично, а скорее авантюрно и с большой долей надежд на победу горячей бунтарской крови. Здесь хочется отдельно выделить завораживающий тембр Риккардо Масси. Без крика, без надрыва. Это именно тот тембр и тот подход к звуку, который расслабляет и дарит ощущение любви и тепла. Но вот на сцене появляется Скарпиа в исполнении Габриэле Вивиани. И хочется сказать: "Верю!" Столько харизмы, столько огня внутри, что персонаж начинает затмевать и Тоску, и Каварадосси. Внутренняя сила и буквально, разящая от него сила авторитета восхищают. Отдавая должное – ещё и сама музыка у персонажа очень сильная, а в комплекте с хорошим исполнителем (как в плане голоса, так и в плане эмоционального наполнения) целиком поглощает всё внимание зрителей. Хорошо это или плохо - каждый решит сам для себя.
Однако есть и то, что не очень понравилось - первый акт дался Марии Лобановой сложно. Возможно, сыграло злую шутку самочувствие. Однако нижний регистр был плохо слышен, а слова, в большинстве своём, мало различимы. Из похвального - актерская игра. Пусть харизмой она уступала мужчинам (которые явно были увереннее в своей жизни на сцене), но в её игре было что-то живое и трогательное, что, в конце концов, влюбило меня. Во втором и третьем действии проблем с низами уже не было, так что я останусь при мнении, что это скорее случайность, чем какие-то технические слабости. В третьем акте певица уже была королевой сцены. Важно ли техническое исполнение? Безусловно. Но без души, которая цепляет, - это всё ничто. Я увидела, как у сопрано расцвели настоящие эмоции. И я им поверила. Углубляемся дальше - и вот мы в финале первого акта. Хор поёт, Папа Римский въезжает в своих сверкающих облачениях, а по краю сцены - пушки, направленные в зал. Артиллеристы как бы в замедленной съемке отправляют сверкающие залпы дыма на зрителей. Общее тутти поддерживает эффект замедленности всех актёров и певцов, что создаёт ощущение не просто масштабности, а безграничной мощи и величия. Второй акт даёт нам понять, что от любых надежд на авантюрное приключение и юмористический сюжет придётся отказаться. Нам раскрывается мир антагонистов и их методик взаимодействия с окружением. Этот акт начинается с достаточно спорной сцены с дамами в исторических платьях и молчаливой сцены с Тоской, которая мечется перед холодной и аристократичной королевой. Это начинает укреплять наше ощущение того, что мир зла хоть и живой, движется, но в себе жизни не несёт.
Хочется отметить слаженную актерскую игру певцов. Герои действительно проживают эти далеко не простые эмоции. Габриэле Вивиани великолепно передаёт дух абьюзера и тирана, который постепенно ломает психику своей жертвы, а Тоска раскрывается уже не как слабая и импульсивная женщина, а как наивный и добрый человек, который по незнанию попадёт в водоворот манипуляций и человеческих пороков.
В данной постановке хорошо показан момент пыток Каварадосси. Сцена делится на два яруса. На втором мы видим душевные мучения девушки, слышащей крики своего возлюбленного. На первом - мы видим Каварадосси, мучения которого более материальны и не полностью скрыты от взгляда зрителя, как в классической версии. Палачи тушат о его тело сигареты. Моё мнение, что это прямая аллюзия не только на боль, но и на то унижение, которому он подвергается.
Как вы уже знаете, далее Тоска не выдерживает натиска и сдается, рассказывая всё Скарпиа.
Пару слов о внезапностях. Возможно, пол был достаточно скользким, а платье Тоски слишком длинным для передвижения, но в момент кульминации сцены Тоски и Скарпиа было видно, что певица в порыве эмоций несколько раз практически падала, поскальзываясь и запутываясь в платье. И это было прекрасно! Такие вещи сложно подстроить. Сломленная героиня, практически не может стоять на ногах, она падает от бессилия. И снова можно упомянуть, что, казалось бы, мелочи, непредвиденные ситуации и дают жизнь произведению. Именно эти эмоции позволяют нам почувствовать себя частью происходящего.
Третий акт начинается со сцены, где нам показывают маленького мальчика, который пытается достучаться до окаменевших сердец гвардейцев. Но, увы, они продолжают свой кровавый путь. В этот момент появляется Каварадосси, и мальчик обращает внимание на того, чья душа не запятнана пороками общества. Вся сцена акцентирует зрителя на мысли о том, как огромна пропасть между восприятием мира с точки зрения влюбленной пары и таких людей, как Скарпиа. Да, Каварадосси и Тоска - два наивных и добрых ребенка, которые не осознают масштаб окружающего их зла. Они не мыслят подобными категориями и поэтому не могут понять или предугадать действий окружающих. Это можно увидеть в сцене с просьбой передачи письма Тоске, в которой Каварадосси даёт в залог своё кольцо, лишь бы надсмотрщик передал письмо его возлюбленной. Однако он обманут трижды. Такая же тема прослеживается и в сцене, когда Тоска говорит, что Скарпиа действительно совершит фиктивную казнь.
Герои получают надежду. Мы видим их счастье, их мечты о будущем, которое их ждёт, и знаем, что этого никогда не случиться. Каварадосси расстрелян, Тоска в отчаянии слышит, как стража бежит, чтобы схватить её за убийство Скарпиа. И здесь мы видим интересное режиссерское решение: в финале гвардейцы расстреливают Тоску, но она не погибает, нет. Зал озаряется резким белым светом, а с неба падает железный дождь, который "низвергает" всех палачей. Тем самым мы понимаем, что героиня - свята в своих помыслах. Что она вознеслась и кара обрушилась на самих убийц. Эта мысль подкрепляется и подсвечиваемой статуей Иисуса, пронзённого стрелами. И композитор, и режиссеёр дают нам понять, что роковая проблема героев в их невинности и чистоте мыслей перед бушующей рекой жизни. Хорошо расставленные акценты именно на этих идеях чётко прослеживаются через всю постановку. И в завершении пару слов об убранстве сцены. На заднем плане мы видим фрагменты статуй и зданий. Я уверена, что каждая из них имеет свой подтекст. Мне удалось расшифровать лишь некоторые. Например, всё та же статуя Иисуса Христа, пронзённого стрелами. Или колокол, который сначала возвещает радостное событие - прибытие Папы Римского, а уже в следующем акте он треснут и перевернут - пути в мирное прошлое уже нет и не будет. Также появляется и ещё один символ - то ли облако, то ли крыло, также изрешеченное стрелами. С каждой сценой декорации наполняются болью. Мы понимаем, что градус страданий растет, и всё вокруг кричит об этом. Даже если сами герои ещё не могут этого осознать. Длинный стол, за которым Скарпиа чувствует себя королем жизни, вызывает страх. Холодный и темный, он идеально передает натуру самого тирана. Отдельно упомяну о лабутенах Тоски. Знаю, что это вызвало много споров об уместности использования бренда в классическом театре. Лично мне этот элемент понравился. Он связывает происходящее на сцене с современным миром, подчеркивает то, что героиня ловит модную волну и старается быть "селебрити в тренде". Вообще тема моды хорошо раскрыта в данной постановке. Подбор цветов, узоров - всё это отсылает нас к стилю Dolce Gabbana. А кто ещё может лучше передать дух Италии?
Если резюмировать, то:
Главная цель достигнута: катарсис получен, смысл произведения понят, эмоции отданы, эстетическое удовольствие присутствовало.
Вы можете соглашаться со мной или нет. Обычно мне мало что хочется пересматривать, но эту постановку хочется пережить ещё, ещё и ещё раз.
Надеюсь, вы сможете посетить «Тоску» под режиссурой Стефано Пода. Такие вещи сложно описать словами. Лучше увидеть. И не один раз!
Текст: Роза Анатольева
Фотографии: Дамир Юсупов / Большой театр
Comments