Новые Китри и Базиль - дебюты в МАМТ
4 мая в главных партиях балета «Дон Кихот» (редакция Рудольфа Нуреева, спектакль Московского академического музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко) дебютировали Анастасия Лименько и Иннокентий Юлдашев. Двойной дебют можно назвать «долгожданным», но сразу уточним, что шаблонный эпитет имеет разный смысл применительно к каждому из дебютантов.
Анастасия Лименько исполняла Китри еще в предыдущей редакции Алексея Чичинадзе, поэтому удивляло ее отсутствие в премьерных составах нуреевского «Дон Кихота» в 2019-м году, и теперешний ввод заранее виделся актом восстановленной справедливости.
Иннокентий Юлдашев казался вполне подходящим «кандидатом в Базили» с того же 2019-го года, но по другой причине. Базиль у Нуреева – партия для виртуозного танцовщика среднего роста, и Юлдашев, солист именно такого плана, должен был рано или поздно ее получить. Три с половиной сезона, отделившие премьеру от дебюта, прошли для Иннокентия не зря. За это время выросла его артистическая репутация, и сейчас он вошел в спектакль не просто как артист подходящего амплуа, но как «без пяти минут» премьер, имеющий все права на этот репертуар. За три года он набрался опыта, станцевав Щелкунчика-принца в постановках Василия Вайнонена и Юрия Посохова, Джеймса в «Сильфиде» Пьера Лакотта – приобщение к французской технике было явно нелишним в преддверии «Дон Кихота». В вайноненовском «Щелкунчике» и «Сильфиде» закрепился его дуэт с Лименько, сложившийся ранее в «Маленькой смерти» и в ролях «звезд ревю» в «Чайке».
В «Дон Кихоте» их партнерство вышло на новый уровень. Два адажио Китри и Базиля стали самыми запоминающимися частями балета.
Небольшое адажио на площади вырастает из моментов ревности и кокетства, прерывается менуэтом с взаимным обменом колкостями и «рисовкой» друг перед другом. В серии классических комбинаций герои мирятся. Лименько и Юлдашев, продлевая линию роли в танец, проделывали все па в точном соответствии с содержанием сцены. Сначала Китри старалась поскорее «выпрыгнуть» из поддержек и, развернувшись из арабеска в аттитюд, отгораживалась от Базиля локтем, жесткой линией закругленной ноги. Потом натиск движений убывал, линии смягчались. Позы партнера гармонично присоединялась к позам партнерши. Еще несколько виртуозных пассажей, «нырок», и Базиль удерживает Китри у планшета сцены, она же целиком вверяет ему себя.
Адажио в свадебном Grand pas – момент радости и торжества. Базиль подает Китри руку и, гордо расправив грудь, обводит ее, представляя невесту городу и миру. Танец цветет пышным летним цветением. Можно оценить, как партнеры подходят друг другу ростом, сложением, исполнительской манерой. Как вместе они заходят в новый хореографический период и вместе завершают его.
Согласие чувств перетекало в слаженное сценическое содружество. За пределами дуэтов разница в опыте дебютантов все же ощущалась.
Анастасия Лименько так хорошо понимала, что и как делать, словно репетировала партию ежедневно все время, пока балет отсутствовал в ее репертуаре. Она не комиковала, не «нажимала» на жесты, не отстранялась от образа, а хранила невозмутимую серьезность, служащую самым верным источником смешного.
Китри машет веером, приветствуя друзей и горожан – движение широкое, крупное, такое, которое легко разглядеть в толпе с противоположного угла площади, однако полностью остающееся по ту сторону рампы, предназначенное персонажам, не залу. Китри встряхивает юбкой, дразня почтенных матрон, приподнимает край платья, заигрывая с парнями – опять никакой работы на публику, ничего специального, ни грана вульгарности. Ткань присобиралась, обтягивая своевольно выставленное колено, открывала щиколотки скоро танцующих ног. Усаженная отцом за столик, Китри рассматривает Гамаша, нелепого и неудачливого жениха. Другие исполнительницы обращаются тут с ироническим комментарием друзьям или прямо к зрителям. Лименько просто смотрела, все мысли героини читались по лицу. Отец поднимает Китри, переносит к Гамашу. Ее стопы остаются согнутыми под прямым углом – так придумано Нуреевым. У Лименько и этот буффонный ход сглаживался, не вставал «крючком» посреди пантомимных фраз.
Увлекали самые элементарные действия. Вот в руки Китри попала гитара. Со знанием дела она зажимает и перебирает струны, заставляя следить за тем, как не кисти даже, а пальцы перемещаются по темному грифу. У мельниц Китри ловко нащупывала и вынимала из уха сережку, чтобы подкупить цыганского короля. В таверне быстро соображала, каким образом привлечь на свою сторону Дона Кихота и заставить отца благословить ее брак с Базилем. Все говорило о расторопности и практичности, о живом, сметливом уме.
Хореографическое содержание партии полнее всего раскрывалось в двух соло, соответствующих двум ролям балерины. В вариации с кастаньетами, концертном по форме номере, Лименько безоглядно бросалась в прыжки, накручивала вихревые пируэты, живописуя пламенную грезу об Испании. Вариацию в сцене дриад она исполнила так, как не исполнял до нее никто. На серо-дымчатом фоне волшебного сада классический танец ее Дульцинеи отражал сверкающие краски музыки. Внятные маленькие прыжки, glissade’ы, крепкие аттитюды подводили к fouetté: одна нога служила телу устойчивой опорой, пока другая упруго выводилась в арабеск, удерживала горизонталь. В следующей диагонали rond de jambe’ов прыжки вуалировались, почти исчезали в ровном продвижении вперед. Носок описывал в воздухе одинаковые, чуть вытянутые круги.
Иннокентий Юлдашев взял роль «общим планом». Разбирая его выступление по мелочам, можно найти многое, к чему можно придраться. Хотелось бы видеть и более выпуклую игру сокращающихся и выгибающихся стоп в Entrée, и более активную актерскую игру в таверне – там, где Базиль разыгрывает самоубийство, и точнее рассчитанные заходы в прыжки и вращения. Но, отвлекаясь от частностей, необходимо сказать, что на сцене все три акта был настоящий Базиль, переполненный энергией, искрящийся обаянием. Зовущий улыбнуться, когда он сдергивает с себя накладную бороду и убегает от Лоренцо. Зовущий умилиться, когда он целует плечико Китри в адажио. Делящий праздник с целым миром.
Это главное. Остальное со временем приложится.
Текст: Андрей Галкин
Фотографии: Карина Житкова