125-летие самого новогоднего балета в мире: шемякинский «Щелкунчик»

Через несколько шагов они очутились на большой, удивительно красивой базарной площади. Все дома были украшены сахарными галереями ажурной работы. Посередине, как обелиск, возвышался глазированный сладкий пирог, осыпанный сахаром, а вокруг из четырех искусно сделанных фонтанов били вверх струи лимонада, оршада и других вкусных прохладительных напитков. Бассейн был полон сбитых сливок, которые так и хотелось зачерпнуть ложкой.

(с) Э.Т.Гофман «Щелкунчик и Мышиный Король»

Балет «Щелкунчик» является для балетоманов всего мира такой же неотъемлемой частью Нового Года и Рождества, как, пожалуй, ёлка, шампанское и мандарины. С момента написания в 1816 году Эрнстом Теодором Гофманом сказки «Щелкунчик и Мышиный Король» эта история получила воплощение буквально в каждом из видов театрального искусства: в драматических театрах идут спектакли для детей, а в музыкальных – в праздничные дни обязательно в афише значатся многочисленные оперные и балетные постановки. В то же время партитура, созданная Петром Ильичем Чайковским, – одна из самых драгоценных страниц музыкального наследия великого композитора. «Музыка Щелкунчика многогранна и, как все великое, неисчерпаема. При каждом новом обращении к ней приоткрываются всё более неожиданные пласты этой уникальной "балетной симфонии"», – говорит Валерий Гергиев, художественный руководитель Мариинского театра.

Идея поставить балет по мотивам сказки возникла в конце XIX века, а именно в 1890-1891 годах. Именно тогда дирекция императорских театров во главе с Иваном Александровичем Всеволожским обратилась к Чайковскому с просьбой создать для двухактного балета музыку. Изначально хореографом должен был выступить Мариус Петипа, но в какой-то момент его заменил помощник, Лев Иванов. Премьера состоялась 18 декабря (6 декабря по старому стилю) 1892 года на нынешней сцене Мариинского театра. Первоначальным замыслом было желание объединить оперу и балет, создать единый спектакль, переплетая и соединяя жанры. Однако же позже задумка несколько видоизменилась, приведя к тому, что первый акт стал полностью оперным (опера «Иоланта»), а второй – наоборот, балетным.

Спустя более века в мире существует огромное количество различных интерпретаций. В двух главных культурных столицах России основными редакциями можно считать версии Василия Вайнонена (премьера состоялась в 1934 году на сцене Мариинского театра), Юрия Григоровича (1966 год, Большой театр) и Михаила Шемякина (2001 год, Мариинский театр). И если первые два автора представляют нам во многом схожий взгляд на эту рождественскую историю, то третий, напротив, стоит явным особняком.

Несмотря на то, что балет в среде балетоманов называют «шемякинским», хореографию поставил Кирилл Симонов, а Михаил Михайлович Шемякин работал над спектаклем в качестве автора либретто, декораций, костюмов, а также в качестве режиссера-постановщика. Сразу хочется отметить, что данная версия – не совсем классический балет. Первое действие – больше пантомима и немой драматический спектакль, где главную роль играют не артисты, а декорации и костюмы, создающие и показывающие нам мир взрослых – мир, который окружает Машу. Здесь она – нелюбимая дочь Штальбаумов, девочка, которая не слышит добрых слов, не получает подарков, которой не уделяют времени. Именно поэтому её и привлекает кукла Щелкунчика, принесённая Дроссельмейером, ведь всем остальным она показалась скучной и неинтересной. Что-то своё, что-то понятное и знакомое она находит в ней.

Михаил Шемякин перенёс место действия первого акта из бальных залов, где должен был состояться праздник, на кухню, где полным ходом идёт подготовка к нему. Кухарки суетятся, чета Штальбаумов контролирует их, а озорные мышата предвкушают пиршество. Главными элементами декораций являются огромная свиная голова и гигантские головки сыра. Ярким контрастом этому служит праздничный торт Конфетенбурга, на верхушке которого находятся сахарные фигурки Маши и Щелкунчика. В это кролевство и улетят в старом дедушкином башмаке (а не в ёлочной игрушке, как в других редакциях) главные герои во втором действии. Дроссельмейер и Фея Драже (к слову, возвращение данного персонажа на сцену – тоже «находка» автора), мыши и цветы Щелкунчика – у каждого персонажа первого, взрослого действия есть свой антипод во втором. Противопоставление взрослого и детского, тёмного и светлого, солёного и сладкого, приземлённого и воздушного является основной темой «Щелкунчика» Шемякина. Отсюда и неожиданная «версия» того, что на самом деле хитрые и злобные мыши во главе с Крыселье – это взрослые: чета Штальбаумов и их гости в видении-сне Маши

Постановщик внёс новое и в ход второго действия. Так, снежинки в его редакции – это не просто очаровательные и пушистые белые хлопья снега, а напротив, опасные и колючие враги на пути в тот самый сказочный и ванильный Конфетенбург. Одетые в чёрные пачки балерины во главе с Королевой Снежинок сначала увлекают Машу в волшебный хоровод, а потом пытаются заморозить её. Но, по аналогии с первым действием, где Маша с помощью во время брошенного башмачка спасает Щелкунчика, игрушечный принц оказывается в нужный момент в нужном месте и, правда, не без помощи Дроссейльмейера, вызволяет её из снежной бури. Как оказывается, данный фрагмент тоже имеет логическое обоснование. Вот что говорит сам Михаил Шемякин: «Я разыскал в архивах рукописи Чайковского и Петипа. Там на полях написано – снежная буря, попытка умертвить Машеньку и Щелкунчика. Сам Чайковский и Петипа задумали нападение снежной бури».

В целом же, второй акт представляет собой традиционный танцевальный дивертисмент, наполненный характерными танцами различных народов: испанский шоколад, китайский чай, восточное кофе. Но и тут художник делает небольшое нововведение: здесь у него появляются три пчёлки. Неожиданно, но вполне логично, ведь где эти насекомые, там и… сладкий мёд. Знаменитый вальс цветов исполняется сёстрами Щелкунчика, являющимися прямой противоположностью родному брату Маши, Фрицу. В отличие от родных девочки, они искренне рады ей и с удовольствием принимают её. Счастливая Маша целует игрушечного Щелкунчика, который наконец-то превращается в прекрасного принца, – с ним и остаётся главная героиня в конце балета. Таким образом, весь Конфетенбург является не просто сном, а полноценным миром, в котором и будут отныне жить главные герои балета.

Вряд ли можно назвать версию «Щелкунчика» Шемякина стопроцентно детской и новогодней, но благодаря, казалось бы, совершенно незаметным деталям, автор сумел вернуть ей потерянный в других постановках дух сказки Эрнста Теодора Гофмана. Об этом в своё время говорил и Кирилл Симонов, автор хореографии балета: «Мне кажется, что во всем творчестве Шемякина есть элемент фантасмагории — образы, которые он создает, относятся к миру ирреального, что очень роднит его с Гофманом». В любом случае, ощущение праздника, волшебства и чудес не покидает и после этого театрального действа.

Фотографии: Мариинский театр