top of page

Красочная премьера в театре "Балет Москва"

«Транскрипция цвета» – проект международного и межтеатрального масштаба: над новым балетом для классической труппы театра работали испанско-голландский хореограф Хуанхо Аркес и его ассистент, испанец Хосе Карлос Бланко; режиссура спектакля легла на плечи голландской балерины и ныне драматурга Фабьен Вегт (которая, между прочим, работала в театре Яна Фабра); костюмы создавал немецкий художник Оливер Халлер, а одним из педагогов-репетиторов выступил премьер Мариинского театра Игорь Колб. Результат превзошел все ожидания – в репертуаре московской труппы появился настоящий европейский современный балет.

Конечно, было бы лукавством сказать, что такого «Балет Москва» никогда не делал. Делал, причем с тем же хореографом: в 2015 году Хуанхо Аркес поставил для театра одноактный балет «Минос», который был номинирован на «Золотую маску». Вместе с «Миносом» в программе вечера также идет еще один одноактный балет – «Эрос» в постановке испанки Аннабелль Лопес Очоа. И всё же «Транскрипция цвета» выделяется в «европейской» части репертуара труппы и масштабом (балет длится час, а не традиционные 30 минут), и оригинальностью задумки.

В основе либретто балета лежит не конкретная история с персонажами, но и не абсолютно вольная абстракция. Вдохновением и отправной точкой для создания спектакля стала картина венгерского художника-авангардиста Ласло Мохой-Надя «Конструкция А II», о чем лично Хуанхо Аркес и Фабьен Вегт подробно рассказали за несколько недель до премьеры во время public talk с исследователем танца Ириной Сироткиной.

Идея поработать с цветом принадлежала Фабьен, она же после долгих поисков предложила картину Ласло Мохой-Надя. Не последнюю роль в выборе картины в стиле авангард сыграла историческая роль этого жанра в советском искусстве 20-30 годов ХХ века. Конечно, первый авангардист, который приходит в голову, – Казимир Малевич, но, как объяснила Фабьен, в его картинах – большое количество фигур и деталей и слишком яркие краски, что усложнило бы режиссерскую работу над балетом под и без того непростую музыку. В отличие от работ Малевича «Конструкция А II» Мохой-Надя показалась создателям спектакля довольно логичной и в то же время достаточно сложной, чтобы режиссура не сводилась к банальной смене цветов. При ближайшем рассмотрении простая композиция геометрических форм на картине оказывается глубокой и практически трехмерной: между цветами возникают связи и взаимоотношения, раскрываются слои изображения, то есть, иными словами, на статичном полотне проявляется динамика движения.

«Конструкцию A II» можно читать слева направо, как текст, и это является самым точным пересказом спектакля. Балет открывает мужское трио в черных купальниках, затем к ним присоединяется группа в сером, после на сцене появляются девушки в белом, желтом и красном – главные яркие «пятна» картины. С их выходом начинает разворачиваться полноценная история – с адажио, соло, напряжением, медитацией и торжественным концом.

Сценография спектакля, как и картина, сперва кажется простой, но по ходу развития действия начинает «играть». Вместо левых кулис на сцене выстроена бежевая стена, а по диагонали сценическое пространство, как фрагмент картины, разрезает белое шелковое полотно. Музыка минималиста Джона Адамса («Учение о гармонии» 1985 года) удачно становится частью действия и наделяет каждый цвет своим «голосом».

Первым знаковым моментом балета можно назвать черно-белый дуэт (Михаил Киршин и Кристина Рюмшина), полный нежности, но не утопающий в романтике. Перед зрителем – настоящие краски, которые дополняют друг друга, контрастируют, пытаются перетянуть внимание на себя, но это становится возможно лишь во взаимодействии (читай, в дуэте), где белое подчеркивает резкость черного, а черное – сияние и чистоту белого.

Следующий эпизод, в буквальном смысле чарующий зрителя, – это игра с тенью и пространством. Без музыки, но под фоновый шум и собственное громкое дыхание танцовщик в черном (Хаято Нисидзима) балансирует на сцене, будто стоя на канате. Вместе с ним на балансируют две его тени: одна гигантская, до верхнего края кулис, вторая – маленькая и прозрачная на фоне легкого шелка. Затем к нему присоединяется двойник в сером (Люк Хейвард), и на сцене танцуют уже шесть фигур. Изумленное молчание и концентрация внимания в зале в эти моменты почти осязаемы.

За этим тихим, но напряженным эпизодом следует очередная успешная визуализация картины Ласло Мохой-Надя. На сцене появляются две пары, красно-серая и желто-черная, танцующие и сменяющие друг друга по обе стороны шёлкового полотна. Танец этих красок пульсирует уже сильнее и передает темперамент каждого цвета (желтый – солнечный, божественно-золотой, красный – страстный и даже яростный). Кульминацией же становится сцена, в которой девушка в красном (Евгения Гончарова) просто стоит на авансцене и пристально смотрит в зал под яркие всполохи прожекторов и агрессивный ритм музыки.

А дальше в балете начинается прекрасная (то есть действительно очень, ОЧЕНЬ красивая) часть, негласно названная создателями «Серая вода». Она позволяет зрителям расслабиться после оглушающего контраста цветной статики и динамики – достаточно представить, как в стакан с водой попадают капли красок, которые начинают расплываться и растворяться, смешиваясь друг с другом в водовороте, созданном кистью художника. Парни в черных длинных юбках срывают шелковый занавес и, бегая сначала вперед-назад, а потом по часовой стрелке, развевают его по воздуху (привет «Маленькой смерти» Иржи Килиана с черным покровом), создавая эффект настоящей волны, в которой «купается» «капля» чистейшего белого цвета. Длинные шелковые юбки девушек в сером вздымаются под напором больших вентиляторов, и уже невозможно не видеть воду, которая унесла всё лишнее после того, как художник завершил картину и вымыл кисть.

Хуанхо Аркес признался, что с момента его первой работы с «Балетом Москва» труппа выросла и стала более открытой для новых стилей и экспериментов. Тогда, в сезоне 2014-2015, артисты показались ему усердными, но всё же немного закрытыми в классической школе; в нынешнем 2018 году, подчеркивает Хуанхо, работа с различными хореографами (назвать хотя бы Охада Нахарина и целый месяц классов по гаге) сильно продвинула уровень труппы. Это заметно по высокому качеству танца и в сольных, и в массовых сценах, которые Хуанхо наполнил и высокими поддержками, и проездами на пуантах, и неоднократными поворотами и взлетами. Но главное – видно, как в «Транскрипции цвета» артисты взаимодействуют друг с другом и танцуют не каждый за себя, а «один за всех и все за одного».

На встрече в Еврейском музее прозвучала цитата Пины Бауш: «Мне не интересно, как двигаются люди; мне интересно, что ими движет», которую впоследствии развила Фабьен Вегт: «Артист должен понимать, чего он хочет на сцене. Он должен прожить и понять движение, получить некую мотивацию изнутри себя, тогда на сцене окажется личность, а не форма». Так вот. «Балет Москва» состоит из личностей. В хорошей форме. Убедиться в этом можно, посмотрев балет «Транскрипция цвета» 6 июля в ДК ЗИЛ.

Фотографии: Наталья Думко

Comments


bottom of page