Венера Гимадиева: "Конвейерная система в искусстве портит качество"

Лирико-колоратурное сопрано Венера Гимадиева, одна из самых успешных российских певиц, которую чаще всего можно наблюдать на сценах европейских театров, в беседе с Voci dell’Opera поделилась мнением о певцах прошлого, рассказала о реалиях жизни современных артистов и призналась, в чем сложности работы в «режиссерском» театре.

Мне кажется, что современный оперный певец страдает от чрезмерного количества выступлений в графике. Как Вы считаете?

Почему мы так много работаем? Во-первых, сейчас достаточно много талантливых певцов, и очень сильная конкуренция между ними, поэтому само собой складывается такой ритм жизни. Это немножко, конечно, конвейер. Во-вторых, современные гонорары ниже в сравнении с гонорарами, которые певцы получали еще 50 лет назад. Теперь, чтобы заработать, приходится крутиться и вертеться.

Что касается меня, когда я была в Большом театре, режим был достаточно щадящий, особенно когда я только начинала. Было проще в плане подготовки партий, отдыха, времени дома с родными. Сейчас сложнее, хотя, с другой стороны, я сама себе хозяйка. Я могу сказать "нет", если необходимо.

Бывало ли у Вас так, что сегодня Вы поете спектакль, завтра уезжаете, через пару дней репетируете на новом месте и снова поете? Или что у Вас несколько дней подряд спектакли?

Бывало, на моей памяти, по-моему, один раз, когда у меня было два спектакля подряд. Но я стараюсь так больше не делать. Пение через день - уже сложно. Один день слишком мало, не восстанавливаешься. Три дня - слишком много, расслабляешься. Два дня перерыва - идеально.

В Берлине я заменяла Претти Йенде, которая заболела, затем сразу поехала в Дрезден. Я понимала, что я в хорошей форме, что я могу это сделать. Партию Амины я пела в феврале, то есть недавно, плюс надо было выручать театр, потому что оставалось только два-три дня до спектакля, а найти кого-то и ввести в такую сложную постановку практически нереально. Также был очень классный состав, хорошие ребята. Когда мне предложили, я подумала: «Ой, как здорово, только недавно были вместе и снова будем петь».

Я слышала, что репетиции и спектакли бывают в один день.

Да, у меня вот так сейчас было. В Дрездене отрепетировала Маргариту, села в машину и приехала в Берлин. Обычно в день спектакля я предпочитаю лежать дома, фильм приятный смотреть, поспать лишний раз... а тут репетировать, потом дорога, хотя и комфортабельная. Это непросто.

На кого Вы ориентируетесь в творчестве? Есть ли у Вас путеводные звезды/любимые певцы?

Я слушаю себя. У меня есть педагог, конечно, коучи. У меня есть люди, которым я доверяю и к которым могу обратиться за помощью. Я очень люблю слушать Анну Моффо. Когда я учила «Сомнамбулу» для Большого театра, мне помогала её интерпретация. Монсеррат Кабалье слушаю для воздушной кантилены. Беверли Силлз - для остроты, чтобы найти точность. У каждого певца какие-то сильные стороны, одного выбрать не могу.

Как Вы относитесь к певицам прошлого? Многие считают, что они более техничные, чем современные артисты, несмотря на несовершенство звукозаписывающей техники. Как Вы думаете, техника оперного пения изменилась за последние 100-150 лет?

Дело даже не в этом, а в том, что опять же эта конвейерная система, как я думаю, безусловно, портит качество, потому что невозможно столько работать и быть в форме постоянно. Я сама чувствую, что эти два спектакля «Сомнамбулы» прошли на довольно высоком для меня уровне, потому что до этого у меня был месяц свободного режима.

Но не стоит сравнивать нынешнюю ситуацию с певцами прошлого, потому что время меняется, мы другие люди. У нас организм меняется, школа претерпевает изменения. Вспомните русскую школу, какая была заточенность на остроту звучания (как у Мирошниченко, допустим). Сейчас, если бы кто-то так стал петь, не думаю, что это бы восприняли. Очень много молодых певцов направлены в сторону Нетребко, ее богатого, большого звучания. Вкусы публики меняются тоже.

Кроме того, поменялась режиссура. У современного певца больше задач на сцене. Допустим, мне в «Гугенотах» во время моего дуэта нужно три раза обежать вокруг ванны. Хорошо, там не кантабиле, не кантилена, а стаккато, и это можно было как-то обыграть. Но вы можете представить, допустим, Монсеррат Кабалье, бегающую вокруг ванны? Постановки того времени были гораздо статичнее.

Мне нравится, что современные режиссеры спрашивают с оперных певцов как с драматических артистов, но все равно должна соблюдаться какая-то мера. Все-таки это опера, условное искусство со своими законами, синтез жанров.

Но, конечно, есть певцы, которые стабильно держат стандарт старой школы. Например, Хавьер Камарена, Лоуренс Браунли, Лизетт Оропеза. Соню Йончеву я никогда не слышала живьём, только на записи, но она тоже замечательная.

К чему Вы стремитесь в своём творчестве? Как Вам удаётся оценивать себя адекватно?

Многие певцы записывают собственное пение, чтобы оценить себя, но я делаю это очень редко. Если в чем-то не уверена, то иногда, записываю и отсылаю педагогу. А стремлюсь к техническому и эмоциональному совершенству, конечно.

Испытываете ли Вы сильные эмоции во время спектаклей? Или Вы сосредоточены на процессе пения?

Мы находимся в процессе, мы репетируем, это входит в нашу кровь. Мы исполняем произведение не в первый раз и не можем воспринимать его так же, как зритель. Хотя если очень красиво и трогательно, как, например, в Травиате, когда Виолетта уже угасает, а Альфредо и Жермон поют маленький дуэт, то да. Я уже говорила в каком-то интервью, что обожаю сцену No, non morrai. Каждый раз я понимаю, что у меня комок в горле, что следующую фразу как-то нужно петь на пиано.

Переживать - это дело опасное. Бывает, что меня пробивает на слезу, но нужно мгновенно взять себя в руки. Ты живёшь жизнью героини, да, но ты и на сцене в то же самое время. Голова работает уже даже не в плане техники, потому что все отработано, а в плане контроля. Но творческая сторона тоже присутствует: хочется красиво сделать фразу и выразить чувства.

Расскажите о Ваших планах на будущее: творческих и жизненных.

«Франческа да Римини» Рахманинова в концертном исполнении в Амстердаме, «Травиата» в Мюнхене. Очень жду Даллас, это будет октябрь-ноябрь. Там будет тот же самый «Золотой петушок», который мы ставили в Санта Фе. Обожаю Пола Карна и его партнёров по работе. В конце года будет повторение «Гугенотов» в Дрездене. Кто не успел в прошлом сезоне, милости просим. Будет камерный концерт в «Зарядье» в Москве, где я еще не выступала. И заканчивается сезон в Royal Opera House «Лючией ди Ламмермур», известной «кровавой» постановкой.

Знаете, я немного не понимаю концертные исполнения опер.

Концертные исполнения бывают разные. Сейчас в них стали добавлять какие-то драматические элементы с актерской игрой, так что не всегда это очень статично. Но это особая возможность насладиться музыкой, не отвлекаясь ни на что другое.

Вы первый раз пели в Берлине?

В Берлине я пела не в первый раз. Все началось с благотворительно концерта AIDS Gala несколько лет назад. Потом пела здесь Виолетту и вот в этот раз Амину.

Понравился ли Вам город?

Я пока не поняла этот город. Вчера я встречалась со своей приятельницей, и она сказала: «Ой, так хочу в Берлине жить». Так вот я теперь хочу понять, что же ей так нравится здесь. Я побывала в музеях, в Staatsoper, прошлась по Музейному острову. В прошлый раз я останавливалась в Шарлоттенбурге, возле красивого дворца и парка, но Берлин для меня по-прежнему очень странный. Он сюрреалистический какой-то для меня.

Мне нравится Мадрид, мне нравится Цюрих, Венеция прекрасна. Берлин, как я понимаю, нужно любить изнутри. Здесь грани свободы немного размыты. Конечно, ты можешь делать все, что хочешь, но в меру твоего контакта с другими людьми. В России слишком все по полочкам разложено, там всего тебя обсмотрят, оценят, как ты выглядишь.

Когда театр приглашает артиста, оплачивают ли ему жилье и билеты?

В разных странах и театрах это происходит по-разному. Иногда театр помогает с жильем, но чаще находишь жилье и организуешь перелет сам. На новых постановках нам оплачивают не только выступления, но и репетиционный период.

Как Вы относитесь к тому, что сейчас оперных певиц хотят видеть красивыми и стройными?

Раньше главным был голос, и не надо было столько двигаться на сцене, а сейчас есть интернет и много всего по телевидению, журналы, эталоны красоты. Театр стал «режиссерским», и режиссеры выбирают певцов. Они часто руководствуются внешними параметрами, что, в принципе, понятно. Мы стали более восприимчивы зрительно, мы окружены фотографиями и картинками, это оказывает свое влияние на наши визуальные ожидания.

Вы занимаетесь спортом?

Спорт периодически присутствует в моей жизни. Диета тоже: поменьше жареного, сладкого, мучного, поменьше алкоголя. Был интересный случай. Из театра Санта Фе мне прислали костюмы на утверждение за год до спектакля (какие молодцы!), а там - бикини. Мой муж сказал: «Венера, тебе надо к этому готовиться». И я начала готовиться. За три месяца до постановки я пошла в спортзал и к диетологу и узнала о том, что нельзя налегать, например, на картошку. Или, допустим, был такой разговор диетологом: «Что вы едите на завтрак?» - «Творог». «Хорошо. Какая жирность? Ладно». «Что еще добавляете в творог?» - «Сметана 15 процентов жирности, а сверху мед и кедровые орешки». «Вы что, с ума сошли?».

Каково быть замужем за пианистом?

Все сразу задают вопрос: «Ой, муж пианист, ты, наверное, сразу все учишь быстро?». Ничего подобного. Сапожник без сапог. У меня муж больше концертный пианист, как сольно, так и с певцами. Я лишний раз его не мучаю и учу или с коучем, или сама. Естественно, он мне может помочь, если мне нужно собрать какое-то произведение, а так мне очень хорошо быть в музыкальной семье. Они всегда понимают и поддерживают. Кстати, моя свекровь - это мой педагог.

Вы стремитесь к успеху? Что для Вас успех?

Что касается творчества, то это преодоление каких-то своих барьеров: технических или психологических. Если я сделала техническую часть, которая никогда не получалась, - это успех. Если я на сцене выложилась по максимуму, опять же это успех. Если публика поняла и приняла, если я совместила задумки режиссёра, дирижёра и композитора... Это может быть большой или малый успех, но он всегда складывается из множества деталей.

Конечно, хочется продолжать петь в крупных театрах, хочется петь больше новых партий. Я очень хочу исполнить «Манон» Массне, Лейлу из «Искателей жемчуга», Адину из «Любовного напитка». Пока такие желания.